Алина проснулась в крошечной квартире на окраине Эскорт Химки.
От резкого света фонаря за шторой заломило виски — снова короткий сон перед ночной сменой.
Она затянулась сигаретой, глядя на потрескавшиеся обои. Деньги за аренду копилки не ждали. Экортницу Лобня встретила её холодным ветром. Здесь клиенты были проще — водители с трассы, одинокие мужики из спальных районов.
Иногда везло: попадались «благодарные», оставляли сверху пару тысяч. Но чаще — торг, хамство, а то и кулаки.
Однажды зимой её забрали в отделение. Допрос, унижения, взятка «за молчание». После этого Алина научилась договариваться заранее.
К весне накопила на билет в Сочи. Мечтала о море, чистом небе. Но когда пришло время уезжать, обнаружила, что даже чемодан собрать страшно. Химки и Лобня стали её клеткой.
Алина поняла это, стоя на перроне, глядя на уходящий поезд. В кармане — пачка смятых купюр. Завтра — новый день. И новый клиент.
Тени Химок и Лобни
Алина проснулась в крошечной квартире на окраине Эскорт Химки.
От резкого света фонаря за шторой заломило виски — снова короткий сон перед ночной сменой.
Она затянулась сигаретой, глядя на потрескавшиеся обои. Деньги за аренду копилки не ждали.
Экортницу Лобня встретила её холодным ветром. Здесь клиенты были проще — водители с трассы, одинокие мужики из спальных районов.
Иногда везло: попадались «благодарные», оставляли сверху пару тысяч. Но чаще — торг, хамство, а то и кулаки.
Однажды зимой её забрали в отделение. Допрос, унижения, взятка «за молчание». После этого Алина научилась договариваться заранее.
К весне накопила на билет в Сочи. Мечтала о море, чистом небе. Но когда пришло время уезжать, обнаружила, что даже чемодан собрать страшно.
Химки и Лобня стали её клеткой.
Алина поняла это, стоя на перроне, глядя на уходящий поезд. В кармане — пачка смятых купюр. Завтра — новый день. И новый клиент.